– Отвечай! Ты родная дочь господина Мицерина?
Даная видела, как напряглись его скулы, а во взгляде появилось всевозрастающее сомнение. Отец предупреждал ее, что Харик будет пытаться скомпрометировать ее и может оспорить, что она дочь его дяди. Она поняла, что это уже случилось, поскольку Рамтат задает ей такие вопросы. У нее был и доказательства, что отец законно удочерил ее. Было очень обидно, что ей приходится защищаться от обвинений, которые, видимо, выдвинул против нее Харик. Даная заметила, что глаза Рамтата внезапно затуманились недоверием.
– Ты разговаривал с Хариком, верно?
– Скажем так, я слышал, что он говорит. Он выдвинул против тебя очень серьезные обвинения.
Сердце ее так болезненно сжалось, что трудно стало дышать.
– И какие же это обвинения?
– Что ты не та, за кого себя выдаешь – Рамтат пристально следил за ней, произнося следующие слова: – Харик заявил царице, что ты его рабыня, и он полагает, что ты представляешь для нее угрозу. А ты сама только что призналась, что желаешь царице Клеопатре смерти.
Не веря своим ушам, Даная покачала головой. Прикрывшись покрывалом, она соскользнула с кровати и неловко запуталась в сетчатой завесе, пока не нашла выход. Она почувствовала себя страшно опустошенной и пришла в отчаяние оттого, что Рамтат заподозрил ее в намерении причинить вред царице. Ей оставалось только догадываться, что Харик мог наговорить на нее.
– Ах вот как! – сказала Даная с обидой в голосе. – Ты уже все просчитал в уме! Ты думаешь, что я вовлечена в какой-то хитроумный заговор с целью убить царицу Клеопатру? – Она укоризненно покачала головой. – Неужели ты явился сюда сегодня ночью единственно с намерением пробудить мою страсть, которая заставила бы меня раскрыть все мои зловещие замыслы?
Рамтат поднялся с кровати и встал рядом с ней.
– Нет, я рассчитывал, что все будет иначе. Просто скажи мне, что Харик оклеветал тебя. Скажи, что ты невиновна, и я тебе поверю.
Слезы подступили к ее глазам, и Даная боялась поднять на Рамтата взгляд, чтобы не разрыдаться. Если он мог поверить, что она способна на такую низость, если он готов был принять слова Харика за правду, она не станет перед ним оправдываться.
– Думай что хочешь. Больше я тебе ничего не скажу.
Он схватил ее за руки и повернул лицом к себе.
– Если твой двоюродный брат солгал, скажи об этом сейчас, и я тебе поверю!
– Он мне не родственник, и это правда.
Рамтат был озадачен.
– Но ведь он кровный родственник господина Мицерина, разве нет?
– Да. – Даная была так разгневана, что хотела оттолкнуть его от себя. – Харик кровный отпрыск рода Сахур, тогда как во мне нет ни капли этой крови.
Рамтат почувствовал, что его предали. Ее скорбь по господину Мицерину казалась искренней, и она увлекла его своими историями о том, как росла дочерью придворного дрессировщика животных. Он отшвырнул ее от себя, и она, споткнувшись, повалилась на кушетку. Зарывшись лицом в мягкую шкуру, Даная с трудом сдерживала рыдания; она не желала позволить себе проявить подобную слабость. Рамтат разочаровал ее – похоже, он готов был поверить в гнусную ложь Харика. Если бы он только сумел правильно задать ей вопросы, она с радостью рассказала бы ему правду о том, что была приемной дочерью своего отца.
– Скажи мне хоть что-нибудь, с чем я могу вернуться к царице. Тебя силой заставили участвовать в заговоре против Клеопатры, потому что ты боялась за свою жизнь? Кто-то угрожал тебе? Царь Птолемей тоже был вовлечен в этот заговор с самого начала? – Рамтат увидел, как девушка подняла голову, и был поражен силой гнева, пылавшего в глубине ее зеленых глаз. – Ты не понимаешь, в какой опасности оказалась. Расскажи мне все, чтобы я мог помочь тебе.
Даная пришла в ярость. С каждым словом, слетавшим с губ Рамтата, ее решимость крепла.
– Я ничего тебе не скажу.
Кушетка прогнулась, когда Рамтат уселся рядом, и Даная застыла, когда он обнял ее и прижал к груди.
– Ты понятия не имеешь, что с тобой сделают, если признают виновной в заговоре против царицы.
Даная вывернулась из его рук и встала. Не говоря ни слова, она прошла за ковровую завесу в смежное помещение. Бросившись там ничком на кушетку, она в отчаянии свесила вниз голову. Если Рамтат подозревает ее в непорядочности и измене, она не унизится до того, чтобы умолять его поверить в правду. Без сомнения, он отвезет ее в Александрию, и это именно то, чего она хочет. Она попросит вызвать Урию, чтобы он высказался в ее защиту. Он сможет предъявить документы, которые докажут, что заявление Харика ложно.
Даная все еще не оправилась от горя после смерти отца; ее вынудили бежать сначала из отцовского дома, потом из ее дома в Александрии. Ее похитил и держал в заточении мужчина, который теперь бросал ей в лицо чудовищные обвинения. То, что она полюбила его, а он просто воспользовался ею, только усиливало ее горе.
Даная подняла голову – все сразу вдруг встало на свои места. Должно быть, Рамтат заподозрил ее с самого начала, когда она поднесла гепарда в дар царю Птолемею. Теперь все обрело смысл – в этом и состояла истинная причина ее заточения.
Даная подняла подушку и запустила ею через всю комнату. Теперь ей все стало ясно: ничего не добившись от нее другими методами, Рамтат начал ухаживать за ней и притворился, что любит ее, надеясь таким образом заставить ее говорить.
Закинув голову назад, Даная смотрела, как ветер колеблет крышу шатра. Все это было просто игрой для него. А она оказалась дурочкой, попавшейся в его западню.
Услышав шаги, Даная поняла, что Рамтат пришел за ней. Она подняла голову, сдерживая слезы, и прочла твердую решимость на его суровом лице.
– Можешь делать со мной, что хочешь, – заявила она, повернувшись к нему спиной. – Больше я ничего не скажу.
С холодной отстраненностью он сказал:
– Если ты участница заговора с целью погубить царицу, я это выясню, можешь не сомневаться.
– Я помню тот день во дворце, когда ты предостерег меня хранить молчание о твоих делах, – даже тогда ты подозревал меня по какой-то причине. – Даная устремила взгляд в пространство. – Оставь меня в покое.
– Я оставлю тебя, чтобы ты подумала, что с тобой случится, если ты не скажешь ничего в свою защиту. Если ты захочешь что-нибудь сообщить мне, я буду ждать тебя у себя. Будет лучше, если ты все мне расскажешь и назовешь тех, кто замышляет причинить зло царице.
О, как ей больно было слышать все это! Рамтат считал, что она полностью лишена порядочности и чести.
Когда Даная услышала, как удаляются его шаги, она согнулась почти вдвое и беззвучно заплакала. Рамтат может ждать хоть до скончания века; она никогда больше не войдет к нему.
